Чужих детей не бывает
Был на редкость тихий и тёплый октябрьский день. Не было привычного порывистого, осеннего ветра, срывающего с опустевших деревьев последние одинокие листочки. Казалось, что природа замерла в ожидании чуда или земного очищения оттого, что накопилось вокруг после знойного, но такого короткого северного лета.
В автобусе было мало пассажиров и кондуктор, воспользовавшись неожиданной паузой в работе, весело болтала с водителем, периодически заливалась громким смехом, невольно заражая им окружающих. Кто-то недоумевал от неудержимой весёлости кондуктора, а кто-то снисходительно улыбался из чувства солидарности. На переднем сиденье разместилась полная, невысокого роста женщина с девочкой лет пяти. Она волновалась и постоянно спрашивала всех: «Мне надо в центр «Солнышко», я правильно еду?» У неё была огромная дорожная сумка и, выходя из автобуса, женщина застряла в проходе вместе со своим багажом. Нервно дёргая свою сумку и не получая желаемого результата она окончательно расстроилась и на время перестала извлекать её из дверей. «Девушка, девушка, без нервов, только без нервов и всё получится!»,- произнёс молодой человек, который также стремился покинуть автобус, но не мог этого сделать из-за внезапно образовавшейся «пробки» Ловким движением он приподнял сумку и извлёк её из капкана, помог маленькой девочке выйти из автобуса и быстро исчез.
Нам было по пути, и я предложила женщине проводить их с девочкой до «Солнышка» По дороге разговорились, и я узнала, что девочку зовут Аленька, она приехала из далёкой глухой деревни, каких очень много сейчас в области. Девочка с опаской поглядывала по сторонам, её пугал большой город, неизвестность и много, много чужих людей. Взяв её за руки, мы стали, не спеша переходить через улицу. Мимо стремительно проносились машины, при этом девчушка испуганно закрывала глаза и нервно вздрагивала. «Как тебя зовут, малышка»,- спросила я осторожно. «Алька», - едва слышно ответила девочка и посмотрела на меня с тоской и пронизывающей до глубины души грустью.
Аля была третьим ребёнком в семье, мать её уже давно потеряла интерес к нормальной человеческой жизни: беспробудно пила горькую, веселилась, меняла сожителей, забывала о детях и поэтому была лишена родительских прав на старших детей. Сейчас они находятся в одном из детских домов области. Девочка тоже, вероятно, давно была бы изъята из нечеловеческих условий жизни, но «спасательные» органы далеко, тем более что в далёкой всеми забытой деревушке Аля была единственным ребёнком. Она никогда не посещала детский сад, с ней никто не занимался, игрушек у неё не было, друзей тоже. Когда ей было чуть больше месяца, отчим кормил её молоком, приготовленным из сухого продукта путём растворения его в не кипяченой воде. В результате такого питания у маленькой крошки развилась диспепсия, сопровождавшаяся обильными кровянистыми выделениями. Мама в это время гуляла по лесу. Тогда врачи спасли девочку, вылечили. По причине педагогической запущенности она существенно отставала в развитии, с трудом общалась, имела серьёзные нарушения в развитии речи. В деревне её прозвали ласково «Маугли», так как она большую часть своего до бесконечности свободного времени проводила с деревенской собачьей стаей, они её принимали как свою, не давали никому в обиду, а пёс по кличке Серый негодующе рычал, если к Альке кто-то приближался из взрослых. Собаки были её верными спутниками и друзьями. Они делились с ней, а она с ними едой, летом носились по лугам и лесам, играли с ней, зализывали ей ранки от неизбежных ушибов. Альке было с ними тепло и уютно, казалось, что она понимает их язык, а животные понимали её мысли и чувства.
Аля поступила в «Солнышко», в крайне истощённом состоянии, с серьёзными нарушениями в здоровье, вскоре у неё проявились многочисленные, ставшие хроническими заболевания. Иммунная система настолько была ослаблена, что девочка очень часто болела, лежала в больнице. Спустя некоторое время, когда мы с Аленькой подружились, она рассказывала: «Когда мамка с папкой дома пьяные закроются и спят, я жила с Лаймой и Серым, с ними тепло, знаете какая у них шерсть?! О-го-го!» Рассказывая о своих верных «родственниках» Аленька оживлялась, обычно не очень эмоциональная, становилась на удивление разговорчивой, весёлой и мечтательной, её маленькие, как голубые бусинки глазки, загорались лучистым светом любви и радости. «А они обо мне скучают? Мне щенят жалко, молоко у Лаймы кончится, что они такие маленькие будут, есть?» - с болью в голосе, картавя слова, спрашивала себя ласковая девочка. « Аля, а ты не боялась, что тебя собаки покусают?», - спросила я девочку. «Нет, зачем, они же до-о-о-брые»,- напевно растягивая слова на гласных, ласково произнесла Аленька. Несмотря на безразличие и отсутствие родительского тепла и ласки, девочка оказалась отзывчивой на доброту и внимание окружающих. Занятия с логопедом в «Солнышке» не прошли даром, речь у «Аленького цветочка» (так ласково называла девочку учитель-логопед) стала более внятной и понятной.
Много проблем возникало при общении взрослых и детей с Алей. Она очень плохо кушала, особенно не принимала салаты и первые блюда. Ела с удовольствием макароны. «Я этого не люблю»,- тихо произносила девочка, если предлагали незнакомое ей ранее блюдо. Многие дети из асоциальных семей признают простую и незамысловатую пищу: хлеб и макаронные изделия, часто дома просто голодают. Постепенно «Аленький цветочек» стала привыкать к уюту, красоте, стала выступать на праздниках, хоть и стеснялась очень. Расскажет стихотворение и закроет лицо худенькими ручонками. Все аплодируют «артистке», а она чуть не плачет от смущения. Воспитатели очень любят Алю. Однажды пришлось наблюдать трогательную ситуацию. Алечка на Новогоднем празднике читала стихотворение и внезапно забыла текст, подсказки от растерянности не услышала, убежала, хотела расплакаться, но, прижавшись к воспитательнице, поняла, что ничего страшного не произошло, ругать её не собираются, а добрый Дед Мороз за смелость даже угостил конфеткой.
Вспоминается такой случай. Благодаря Акции «Открытое сердце», которая проводится под патронатом самого Николая Николаевича, редактора газеты «Северный рабочий», неравнодушные горожане и гости нашего города в День Рождения наших детей приносят им подарки. Совсем недавно Аленьке исполнилось шесть лет, и ей принесли столько подарков, сколько она никогда в жизни не видела. В её глазках-бусинках застыло изумление, смущение и некоторое недоверие. А вдруг добрые и такие улыбчивые тёти шутят? Аля стояла растерянная и не могла произнести даже слова благодарности в ответ за доставленную маленькую и в то же время огромную радость, счастье и внимание только к ней «Это всё мне?» - еле слышно выдохнула девочка, - а можно я с Викой поделюсь?» Она поспешно схватила своими худенькими, как ветви юной берёзки, ручонками огромный мешок с подарками и развернулась к выходу, будто боялась, а вдруг этот «волшебный сон» закончится, и прекрасные сказочные феи исчезнут навсегда вместе с подарками. Когда волнения слегка улеглись, Аленький цветочек долго позировала перед объективом огромного фотоаппарата. Освоившись с обстановкой счастливая именинница бойко щебетала, благодарила за подарки своим милым картавым говорком, а на прощанье даже позволила себя поцеловать.
Удивительно, но Аля никогда не вспоминает свою маму, а когда ей напоминают о ней, спрашивают: «Не скучаешь ли о мамочке, может она за тобой приедет?», девочка с тревогой в голосе задаёт свой вопрос: «А можно я здесь останусь, в городе? Не отдавайте меня обратно, я всё буду кушать, и не буду болеть!» Страшная тоска одолевает от осознания глубокого и беспросветного сиротства детей при живых родителях. Что ждёт нашу Аленьку? Говорят, что мать её переехала из деревни, где нет никакой работы, в районный центр, закодировалась и скоро приедет за дочерью… Грустно, хочется верить в светлое будущее девочки, а не получается. Почему судом даётся шанс матери, лишившей свою дочь любви, заботы и радостного дошкольного детства? Почему разменной монетой в борьбе с женским алкоголизмом и другими человеческими пороками становится ребёнок, с уже изувеченной судьбой, кто даст гарантии о том, что жизнь Аленького цветочка будет доброй, светлой и счастливой рядом с родной мамой, давно утратившей человеческий облик, променявшей великое предназначение женщины – быть матерью на «зелёного змия»?
К глубокому сожалению, в реабилитационный центр дети возвращаются порой по два, три и более раз. Их социальная и психолого-педагогическая запущенность утраивается и, чем старше становится ребёнок, живущий в нечеловеческих условиях, тем труднее поддаётся он комплексной реабилитации и коррекции.
Оглянитесь, люди! Оглянитесь!
Нет войны, она давно прошла,
Над продрогшим малышом склонитесь!
Где же мать, что жизнь ему дала?